Атака из Атлантиды [сборник] - Лестер Дель Рей

Но возможно, эта квартира и не была официально зарегистрирована. Возвращаясь через гостиную, он стал отряхивать рубашку, когда отметины на ковровом покрытии привлекли его внимание. Что-то тяжелое стояло там еще недавно, возможно, письменный стол. А листок бумаги под диваном мог появиться только из какого-либо компьютера, на котором выполнялись работы, используемые в высшей математике.

Он получил фрагмент изображения, который был достаточно сложным и мог принадлежать любой новой теоретической области. Мгновенно он вспомнил о тепловых лучах и о левитации, но ни одно из условных обозначений не подходило к таким областям разработок в физике.

Так что же здесь происходило? И почему компьютеры были убраны из комнаты, да еще и так недавно, что следы на полу выглядели совсем свежими?

Он покачал головой. И замер — в замке повернулся ключ.

Времени для побега уже не было. Прежде чем он смог бы двинуться с места, она уже стояла в дверях, щурясь на свет.

Она была, безусловно, именно той девушкой, которую он тогда нечаянно сбил с ног на выходе из квартиры.

Безусловно? Он поразмыслил и над этим. Он почти не ожидал встретить ее. И все же теперь, когда они оказались почти лицом к лицу, он не был полностью уверен, что это та самая девушка. На ней похожий зеленый жакет, но ничего другого он не мог утверждать, потому что ничего больше и не помнил. Эта девушка была на два дюйма ниже его, имела темно-рыжие волосы и глубокие синие глаза. Внешность ее соответствовала бы представлению художника об ирландской девушке, если бы не полуоткрытый рот и то, что она рассматривала Хокса с таким видом, будто готова закричать.

— Кто вы? — он выдавил из себя эти слова.

Она покачала головой и с сомнением улыбнулась:

— Элен Ибанез, естественно. Вы меня напугали! А вы, должно быть, Уилбер Хокс. Вы телеграмму мою получили?

Он наблюдал за ней; но имя его она произнесла без запинки, да и не стараясь, чтобы слишком привычно оно звучало. Очевидно, оно для нее ничего не значило. Он покачал головой:

— Какую телеграмму? — он кинулся вперед: — Вы знаете, что такое амнезия? Хорошо. Ну, у меня она была некоторое время. Если вы сможете мне рассказать про меня — то, что было до вчерашнего дня, мисс, то я… — Он запнулся и не смог закончить. Разум его уже был наготове, чуя опасность за поверхностными эмоциями. Ощущения опасности еще не было, но он не переставал сомневаться: была ли она той девушкой, которую он сбил у двери, или не была ею.

Он видел ее раньше. Наклон головы, необычные волосы…

— Бедняга! — ее голос был полон симпатии к нему, а сумка, которую она несла, упала на пол, когда она услышала это. — Вы имеете в виду, что действительно ничего не помните, совсем ничего?

— Ничего за последние семь месяцев!

Она, казалось, была удивлена:

— Но это все было тогда, когда вы откликнулись на мое рекламное объявление. Я вас никогда не встречала, но голос ваш мне знаком. Вы мне чек послали, а я вам — ключ. Вот и все.

— Но я, должно быть, представил вам рекомендации, рассказал вам что-то…

Она опять покачала головой:

— Нет, не давали. Вы сказали, что преподаватель, работаете в Нью-Йоркском городском колледже, но что уходите оттуда, и что вам нужно место для офиса. Вам все равно, какое. Вот и все.

Хокс почувствовал, что она лжет, но слова могли быть и правдой. В его состоянии он, вероятно, верил каждому, кто был не тем, кем казался. Он вспомнил, как серый седан поднялся до уровня крыши и как кот выворачивался наизнанку…

Боль вернулась к Хоксу. Он добрался до стула, опустился на него. Он ведь уже почти нашел убежище и даже понадеялся, что сможет выяснить что-то из своего исчезнувшего прошлого. Теперь же…

Должно быть, он был в обмороке. Он слышал слабые звуки, а потом она что-то прикладывала к его губам. Что-то горькое и горячее, отдаленно напоминающее кофе. Он глотал с благодарностью, не обращая внимания на то, что напиток черный и сладкий. Хокс увидел старую банку с растворимым кофе и услышал, как вода кипит на плите. Тщетно он размышлял, купил ли банку он или это она купила. Затем его состояние неожиданно улучшилось.

— Благодарю, — пробормотал он. С трудом встал; в голове медленно прояснилось. — Я думаю, мне бы лучше идти.

Она заставила его снова сесть:

— Вы не в том состоянии, чтобы идти, мистер Хокс. Ах! У вас ботинки грязные… Разрешите помочь вам… Так ведь лучше? Чтобы вы ни сделали, вам должно быть стыдно. Идите-ка ложитесь в постель, а я пока почищу!

Его голова клонилась на стол; он видел как сквозь густой туман. Все шло как-то не так, ведь девушки не так себя ведут с незнакомыми мужчинами, которые выглядят, как будто они вернулись из боя. Девушки не снимают одежду с незнакомых мужчин. Девушки…

Он дал ей проводить себя в спальню и попытался протестовать, когда она укладывала его на чистое постельное белье. Он разглядывал свои сиреневые шорты на фоне этой белизны, и все казалось ему таким далеким… Когда-то он играл с девочкой по имени Элен, ему было одиннадцать, а ей девять. У нее были ярко-рыжие волосы, а фамилия… Какая была у нее фамилия? Не Ибанез. Беннет, вот какая. Элен Беннет.

Он, должно быть, произнес это вслух. Она засмеялась:

— Конечно, Уилл. Хотя я и не думала, что вы тот же самый Уилл Хокс. Я поняла это, когда увидела шрам на вашем плече, который вы получили когда-то, соскользнув с двери нашего погреба. Ложитесь же спать.

Соскользнув… соскользнув… в сонные облака! Спать! Она дала ему снотворное! Что-то было в кофе!

Он вскочил, потянулся к ней, но она отклонилась в сторону, натягивая на себя верхний край пижамы, отделанной оборками.

— Элен, вы…

— Ш-ш! — она накинула поверх пижамы халат и легла поверх одеяла. — Ш-ш, Уилл. Вы должны спать. Вы так устали, вы такой сонный…

Ее голос успокаивал, она гладила ему шею и плечи, это расслабляло. Что-то было не так, как всегда не так, но он был расслаблен и внезапно уснул.

Просыпался он медленно, говорить было очень трудно.

Ему дали наркотик! А ощущение опасности опять подвело его! Он резко повернулся, протянул руку, но ее рядом не было. Его одежда лежала рядом, аккуратно разглаженная, и он потянул ее к себе. Носки были слишком велики, но это было лучше, чем ничего. Мышцы болели, когда он одевался, но потом боль прошла. Он спал менее двух часов. Если она добавила наркотик в кофе, то, значит, это был наркотик, к которому Хокс менее чувствителен, чем большинство. Она, вероятно, не ожидала, что он проснется. Он почувствовал страх, более слабый, чем раньше; казалось, при данных обстоятельствах это обычное дело. Он зашнуровал ботинки, затем схватил свою куртку. Она приведет ИХ. Может быть, ОНИ пользуются ею как шпионкой! Но он не мог понять, зачем она погладила его одежду. И квартира озадачила его. Если даже она правду говорила, все же квартира не подходящее место для девушки такого рода. Не похоже было, чтобы она снимала эту квартиру, даже допуская, что он пробыл здесь семь месяцев.